прав. Разве это не судьба? – Он бросил взгляд на окно. – Сами звезды привели нас двоих к тебе в квартиру и говорят: «Иди и пробуй!» – Том с удивлением слушал друзей. – Жизнь так переменчива и непредсказуема. Даже с таким талантом ты сомневаешься и подходишь к делу технично, оценивая шансы. – Пока Джек говорил, Том смотрел на него и задавался вопросом, что такого произошло? Откуда такая мудрость. – Нью-Йорк – город возможностей. Нью-Йорк – могила для надежд. Прошу, не хорони себя сам. – Он замолчал, заметил половину недоеденного Ричардом бутерброда и потянулся к нему. – Да и правда, чего такого? Мир не разлетится на конфетти от попытки.

– Когда ты стал таким умным? – тихо прошептал Ричард.

– Я… – написал Том на доске.

«А правда, чего это я?»

* * *

– Наш предпоследний претендент на роль Тони. – Седой мужчина надел очки и всмотрелся в листок. – Том Фрай… Какое интересное имя. – Он хмыкнул. – Том Фрай, ваш выход! – Комиссия из пяти человек наблюдала, как высокий парень с бронзовой кожей появился на сцене. – Представьтесь и начинайте. Любая песня на выбор.

– М-да, тут такая проблемка… – Юноша начал чесать затылок и улыбаться. – Я не Том Фрай, я Ричард Альварес. – Члены комиссии переглянулись. Никаких Ричардов в списке не значилось. – Все хорошо, хорошо. Том – мой друг. К сожалению, с самого детства Том не умеет говорить… Он выражает свои мысли через песни. Читать, писать он может без проблем. Просто не захотел выходить с огромным транспарантом. Поэтому заранее попросил меня его представить. – Комиссия продолжала перешептываться. – Том Фрай. Восемнадцать лет. Пришел пробоваться на роль Тони. Если у вас возникнут вопросы, я с радостью отвечу на них. Буду прямо там, за кулисами, – Ричард повернулся к кулисам и кивнул Тому

«Ну что, пора? Как ты и хотела, мама, Ричард представил меня».

Под удивленные и ничего не понимающие взгляды на сцену смущенно вышел Том. Он боялся, что его могут выкинуть из театра за такое неординарное представление. В неспособность говорить людям верилось с трудом. В любом случае писать на доске и подходить к каждому из комиссии казалось еще большей глупостью. Том решил не одеваться броско или официально. Если его и возьмут на роль, то выдадут уже совсем другую одежду. Например, костюм дерева. За те тридцать секунд, пока Том шел к микрофону, он успел рассмотреть чуть ли не каждое кресло. Таких театров и сцен он уже успел повидать десятки в своей школьной карьере хориста. Осознание, что это первое его прослушивание вне школы или какой-либо другой подростковой самодеятельности, пришло неожиданно. Том собирался запомнить каждую секунду своей первой песни в карьере актера. С легкостью добравшись до микрофона, на который падал свет, Том улыбнулся залу, убрал отросшую челку за ухо, посмотрел на Ричарда, потом на звукорежиссера, давая сигнал кивком. Потом развернулся к зрителям, закрыл глаза и вдохнул.

– За сотню лет я не смог добиться ни одной улыбки. – От музыки все люди в зале закивали одобрительно, но с каким-то подозрением. Впрочем, стоило Тому пропеть первые строки так уверенно, будто он выступает уже полсотни лет, все расслабились. – Холодна, уверена, хитра. – У одной из женщин открылся рот. – О таких тупится Экскалибур, такие ткут полотно времен[117].

«Да, неизвестная мне женщина, у меня примерно такая же реакция на песню. Мысль взять что-то из оригинального репертуара «Вестсайдской истории» улетела сразу в трубу. Они, наверное, прослушали миллион раз «Сегодня вечером», и мне просто-напросто жаль комиссию. С другой стороны, взять The clows[118] – невероятный риск! Бэк-вокала у меня нет, подтанцовки – тоже, лишь желание и возможность петь. Эту песню я впервые услышал на кассете в детстве. Женщина, о которой поют The clows, так сильно похожа на маму. Она обожала эту группу за их песни в честь женской силы. Меня всегда учили: пой только то, что можешь прочувствовать, только там, где способен обнажить душу. Чистые ноты, сильный голос и прекрасная техника ничего не значат. Существуют сотни певцов с диапазоном голоса в пять нот, но весь мир о них знает, и тот же самый мир абсолютно слеп перед миллионами отличных вокалистов. В клубе я пел и отдавал все, что накопилось с тех пор, как потерял маму. Сейчас я пою в ее честь, не сожалея, а вспоминая. Пусть я буду не Тони, а каким-нибудь отличным деревом, но эту песню я доведу до идеала».

– Я сразу понял, как увидел ее в баре… – Эмоции Тома обрели форму нот и полетели по залу. – Такая женщина погубит всех мужчин!

Высокий лысый мужчина, сидящий левее всех, положил руку на щеку и уткнулся взглядом в пол. Он пребывал в полном шоке, как и вся комиссия. Конечно, Том не солист группы The clows, и оригинал всегда будет чем-то другим, отличным по форме и даже содержанию, независимо от того, что строчки песни одни и те же. Том вкладывал свои эмоции, сердце, переживания и, главное, душу. Он пел бесстрашно, не мазал на верхних нотах, совершал точные переходы и прыжки по большим интервалам, ни разу не упустил дыхание, не дергал плечами. Любой знающий человек в курсе, голос – такой же инструмент, как и любой другой. Сейчас Том представлял собой идеальный музыкальный инструмент. Ни нотой больше, ни нотой меньше. Комиссии оставалось лишь следить за собственным пульсом, чтобы не получить инфаркт прямо посреди выступления. Ричард с гордостью смотрел на звукорежиссера, который побледнел от переполнявших его эмоций и грозился упасть в обморок. Ричард и сам слушал Тома с ярким чувством ностальгии по школьным временам. Он вынырнул из воспоминаний, стоило последней ноте прозвучать эхом по залу.

«Божечки».

– Нет. – Мужчина, который позвал Тома, вновь взял очки и посмотрел на список, что-то зачеркивая, пока сердце Тома падало куда-то в оркестровую яму. – Том Фрай на сегодня последний претендент на роль Тони. Дорогой мальчик, я сразу, как услышал твое имя, понял – звезда. Мы берем тебя на роль Тони. Первая роль. Людей для замены в выходные и больничные определишь сам. У нас их трое.

– Но, Виктор, мальчик не может говорить… – Женщина наконец-то использовала свой открытый рот по назначению. – У Тони есть реплики…

– Лейла, зато этот юноша поет. – Лысый мужчина попытался по привычке взяться за волосы, но схватился лишь за голову. – Да нам легче переписать весь мюзикл под песни для него, чем найти хоть кого-то эквивалентного в этом городе! Это Нью-Йорк! Нью-Йорк, а мы уже месяц ищем подходящих под роль молодых людей!

– Да, Лейла, группа «The clows»